а затем в Алма-Ату, когда там ставился вопрос о создании на базе Казахского филиала АН СССР национальной Академии наук и начиналась большая подготовительная работа по претворению в жизнь этого решения. Очередными вехами в работе по научной децентрализации, которой много сил отдавал президент, стали торжественное открытие в июле 1943 г. во Фрунзе Киргизского филиала АН СССР и преобразование в сентябре 1943 г. Узбекского филиала АН СССР в национальную Академию наук Узбекской ССР.
С момента возвращения в Москву В.Л. Комаров вплотную занялся проблемой реэвакуации академических научных учреждений. Срок переезда был намечен на весну и лето 1943 года. Институты стремились вернуться к своим базам и помещениям как можно быстрее, но вопросы транспортировки людей и оборудования в условиях военного времени решались трудно. Аппарат Академии наук не стравлялся с этими задачами в полном объеме, так как многие отделы его еще сами находились в Казани и в Свердловске и не могли полноценно участвовать в организационной работе. Тяжесть забот ложилась на президента. В.Л. Комаров лично определял очередность реэвакуации, участвовал в организации перевозок, следил за подготовкой помещений к возвращению московских учреждений, контролировал установленные сроки.
Эмоциональные перегрузки и регулярное переутомление скоро сказались на состоянии здоровья В.Л. Комарова. В начале 1944 г. врачи рекомендовали ему постельный режим, и только в конце весны – начале лета он смог приступить к своим обязанностям. Еще находясь дома, президент включился в разработку комплекса мероприятий по укреплению позиций отечественной астрономии. План первоочередных мер предполагал восстановление разрушенной Пулковской обсерватории, организацию Астрофизического комитета, интенсивное развитие астрономического приборостроения, обмен опытом с западными специалистами и другие направления деятельности. В ноябре 1944 г. был положительно решен вопрос о праздновании двух
