Ленинград, 31 января [1941 года]
Трагедия Николая как непрерывная Marcia funebre (*) <…>
Ленинград, 5 февраля [1941 года]
А завтра – полгода несчастья Николая. Какая бессмыслица и безжалостность. Жизнь – сплошная сутолока около науки, о науке, только о ней одной и вот – тюрьма. <…>
Москва, 27 февраля.
…Смерть сестры и катастрофа брата. <…> Никогда не было такого отчаяния, пессимизма.
Стоит особо отметить, что положение самого Сергея Ивановича оказалось очень неопределенным, так как даже академическое окружение не знало как к нему относиться, ведь он брат «врага народа» и тоже может быть репрессирован в любой момент.
В марте 1941 г. Сергею Ивановичу исполнилось 50 лет, что обычно широко отмечалось в академии и институтах. Тогда дело обстояло иначе. Он записывает в дневнике 27 марта (Москва): «За эти дни жалкое подобие “юбилея”. Письмо президиума на квартиру – украдкой. Поздравления в институте за закрытыми дверями и пр.» А 28 мая (Москва) следующая запись: «Все время стоит необычайно холодная погода. Не только лета, даже весны не видно. Сижу
