Версия для печати
Вернуться к списку

В ЭТОТ РАЗ О ПРОБЛЕМАХ РОССИЙСКОЙ НАУКИ ЕМУ РАССКАЗЫВАЛИ НЕ ТОЛЬКО РОССИЙСКИЕ, НО И ИНОСТРАННЫЕ УЧЕНЫЕ

Первым выступил иностранный член РАН, франко-американский ученый Жерар Муру. Он руководит научными проектами Нижегородского госуниверситета. Муру сразу обозначил главную проблему российской науки — отсутствие «среднего поколения» ученых. Его местные коллеги за последние годы произнесли об этом же сотни часов убедительнейших речей. Француз их явно не слышал, потому что работает здесь не так давно, — только с прошлого года, — и проблему разрыва поколений в науке воспринимает как новую.

— В российской науке есть либо старые ученые, либо совсем молодые, — сетовал Муру. — Это действительно большая проблема для разработки инновационных проектов. У одной половины слишком мало знаний, а другие мыслят в определенных устоявшихся канонах. Я считаю, что нужно показывать и улучшать условия для ученых, чтобы они росли и работали в России, а не бросали научную деятельность.

Следом выступил еще один француз — создатель языка программирования Eiffel Мэйер Бертран; сейчас он руководит научными проектами Санкт-Петербургского университета информационных технологий, механики и оптики. Бертран говорил ровно о том же, то есть о дефиците научных кадров:

— Моя команда состоит из двух профессоров и двух аспирантов — и это по вашему нормально? Я не могу найти людей, которые хотели бы заниматься исследованиями. На западе быть академиком очень престижно, а в России — нет.

В качестве решения проблемы нехватки кадров иностранцы смогли выдвинуть только одно: приглашать в Россию еще больше иностранцев, упростив для них режим въезда.

— В России есть проблемы с въездом и получением визы. Мне кажется, что для ученых нужно сделать поблажки по этому пункту. У меня был пример, когда два моих коллеги не смогли приехать на конференцию из-за того, что было множество бюрократических придирок. Мне кажется вы должны отработать этот вопрос, — мягко намекнул Муру.

— Мы понимаем, что без участия иностранных специалистов шансы поднять науку вообще нулевые, — продемонстрировал понимание ситуации Владислав Сурков. — С вами есть хоть какой-то шанс.

По визовому вопросу вице-премьер заметил, что в России в одностороннем порядке тут что-то предпринять трудно:

— Россия всегда выступала за безвизовый режим, но Европа пока не идет нам на встречу. Для специалистов высокого уровня должен быть особый комфорт и должны быть свои условия.

После обсуждения кадровых вопросов перешли к финансовым. Для российских ученых тут было мало нового: о мизерных зарплатах в науке они и слышат, и говорят 20 лет — для многих это вся научная карьера.

— Основной проблемой так же являются кадры и зарплата, которую я бы назвал оскорбительно низкой, — взял знакомую ноту Владимир Ванаг, руководитель научных проектов Балтийского федерального университета.

Ванаг занимается разработкой химического компьютера, подобного мозгу человека. Ученый пожаловался, что в России его работа никому не интересна:

— Сейчас работы ведутся в США, Японии, Англии и Германии — они позволят решать сложные задачи в реальном времени. Сейчас наука подобного формата у нас отсутствует и отрицается. Меня даже не поняли в России. Эксперты сказали, что это теоретический проект.

Сурков в основном соглашался:

— Зарплаты низкие — это точно, но у нас сейчас еще есть избыток университетов невысокого качества, на которые мы тоже тратим деньги. Есть задача повысить зарплаты, сейчас думаем с Минфином как это сделать, избежав уравниловки.

Вице-премьер поведал, что практика приглашения в Россию иностранных ученых будет продолжена: конкурсы за право получения мегагрантов Минобрнауки (до 150 млн рублей на три года) будут проводиться и в 2013-м, и в 2014-м году.