Согласно принципу неопределённости Гейзенберга, в
основе Вселенной, а значит, и человека, и экономики, придуманной человеком,
лежит хаос. В некоторых странах его стремятся хотя бы немного упорядочить.
Создать предсказуемые правила игры хотя бы на относительно минимальном
горизонте планирования. Лет так на сто–двести.
У нас же наоборот. Даже, казалось
бы, логичные экономические и социальные решения при прикосновении шаловливых
ручек наших экономминистров и иже с ними превращаются в хаос в кубе. Например,
провозгласить себя суперкомпьютерной державой с цифровой экономикой, забыв, что
мы почти не производим ни отечественной элементной базы, да и своих
суперкомпьютеров практически нет. Как и денег на всё это. Зато мы делаем ракеты
и перерыли весь Бурей! Что же будет дальше с отцифрованной родиной и с нами,
«АН» спросили у председателя Совета РАН по приоритету научно-технологического
развития, научного руководителя направления Южного федерального университета академика
Игоря КАЛЯЕВА.
Слуга или господин
– Игорь Анатольевич, в вашем университете занимаются
суперкомпьютерами и искусственным интеллектом. Вещи это взаимосвязанные. Насчёт
ИИ во власти недавно говорили все кому не лень. Насчёт СК – молчок. Успехи
наши тут на уровне условного Гондураса. Как так можно?
– Мне не нравится термин «искусственный интеллект», поскольку всё, что
сейчас понимается под ним, – это просто те или иные компьютерные
программы, созданные человеком. У человеческого же интеллекта в отличие от
компьютерного, бывает то, что называется озарением, когда непонятным
образом[end_short_text] и непонятно откуда появляется такое решение проблемы,
которого человек до этого не знал и никто его этому не обучал.
Поэтому, с моей точки зрения, правильнее суть явления отражает термин
«интеллектуальные компьютерные технологии» (ИКТ), то есть технологии,
усиливающие и расширяющие интеллектуальные и функциональные возможности
человека.
Под это определение подпадают, например, и суперкомпьютеры, решающие такие
вычислительные задачи, с которыми человеческий мозг просто не может справиться.
И системы поддержки принятия решений, успевающие обработать большие потоки
информации и снабдить человека-оператора вариантами правильных действий в той
или иной ситуации; и робототехнические системы, заменяющие человека при работе
в условиях, опасных для его здоровья и жизни;
и т.п. Но тем не менее термин «искусственный интеллект» уже признан и
широко используется во всём мире, и поэтому и мы вынуждены его использовать.
– То есть слуга человека? Не панацея, как нам говорят
госмужи?
– Все создаваемые цифровые и интеллектуальные технологии есть и должны
оставаться только лишь инструментом для усиления возможностей человека, т.е.
его «слугой». Ни в коем случае этому «слуге» нельзя отдавать право принятия
решения, особенно в критически важных областях. И не потому, что он может
«захватить власть», как нас пугают в различных футуристических фильмах, а
потому, что компьютерные системы становятся настолько сложными, что практически
невозможно предсказать варианты их поведения в той или иной ситуации и поэтому
любой сбой в программе может привести к непредсказуемым и, возможно, даже
катастрофическим последствиям. Поэтому в критически важных областях
интеллектуальные системы могут и должны использоваться только в качестве
советчиков (систем поддержки принятия решений), а конечное решение должно
оставаться за человеком.
– Но идёт интересный процесс. Слугу нам (я говорю про
Россию, не знаю, как в других странах) преподносят как нового спасителя.
А самого человека постепенно нивелируют до слуги через упрощение
образования, снижение качества и доступности здравоохранения, падение реальных
доходов, нарастающее социальное расслоение общества (которое неминуемо усилится
за счёт роботизации немногочисленных оставшихся промпроизводств). Какой-то
весьма загадочный путь развития человечества вырисовывается…
– Проблема действительно очень сложная. Безусловно, повсеместные
компьютеризация и роботизация имеют и другую сторону медали – это и сокращение
работников, и появляющиеся из-за этого социальные проблемы. Но мировой
технический прогресс не остановить. Во все времена истории человечества
технический прогресс, с одной стороны, повышает производительность труда, но, с
другой, порождает и глубокие социальные проблемы.
Однако появляются новые сферы применения человеческих сил. Например,
компьютерная революция породила такие профессии, о которых мы раньше и не
знали: это и блогеры, и администраторы компьютерных сетей, это и специалисты по
компьютерной безопасности… Конечно, старшему поколению очень трудно привыкнуть
ко всему новому, и это, безусловно, очень болезненный момент. А молодое
поколение уже научилось успешно жить в «компьютерной среде».
Происходящая сегодня компьютерная революция, как и любая другая революция,
потрясает основы всего мирового сообщества и несёт не только плюсы, но и
большие беды для всего человечества. И то, что сейчас происходит в мире, –
всё это тоже результат компьютерной революции. Но хотим мы этого или не хотим,
мировой технический прогресс мы остановить не сможем, и поэтому надо
постараться по крайней мере не отстать от него. А ещё лучше – возглавить.
На велосипеде за «Сапсаном»
– Возглавить? Вы серьёзно? Возглавить суперкомпьютерную революцию можно,
только имея свои суперкомпьютеры. У нас их в ТОП-500 всего три, а весной будет
два!
– Вы совершенно правы, создание интеллектуальных компьютерных и в первую
очередь интеллектуальных производственных технологий требует наличия
суперкомпьютерных мощностей, которые должны успевать в реальном времени
обрабатывать большие данные, моделировать различные ситуации и принимать
оптимальные решения.
В настоящее время все ведущие страны мира создают национальные
суперкомпьютерные центры, ориентированные на решение задач искусственного
интеллекта и цифровизации экономики. К сожалению, мы сильно отстаём в этом
плане. И это отставание продолжает нарастать.
На нашем Совете РАН по приоритету научно-технологического развития мы
рассмотрели и поддержали концепцию программы развития СКТ в нашей стране. Эта
концепция была представлена и одобрена также на Общем собрании РАН. Теперь дело
за чиновниками.
Но что касается производительности отечественных СК, то я считаю, что наша
страна, как ведущая мировая держава, по крайней мере не должна отставать от
наших западных «партнёров» и иметь хотя бы один национальный суперкомпьютерный
центр мирового уровня с машиной производительностью не менее 100 Пфлопс
(у американцев уже есть машина на 200 Пфлопс), а также сеть
региональных суперкомпьютерных центров, оснащённых машинами с
производительностью до 10 Пфлопс.
Любят говорить, что у нас нет задач для машин такого уровня. Да потому их и
нет, что нет таких машин. Можно провести аналогию с астрономией: пока не был
запущен космический телескоп «Хаббл», то и не было задач исследования дальнего
космоса, отвечающих его возможностям.
– О необходимости своих суперкомпьютеров вы говорили
ещё в 2015 году на Президиуме РАН. Предложили и своё решение: вместо
универсальности СК для решения различных задач делать узкоспециализированные
машины…
– Всё должно определяться в первую очередь экономической целесообразностью.
Те СК, которые создаются в нашем центре, наиболее эффективны при решении так
называемых потоковых задач, т.е. задач обработки больших массивов (потоков) данных
по одному и тому же алгоритму. К задачам такого типа в первую очередь относятся
задачи цифровой обработки сигналов и изображений, молекулярного моделирования и
т.п.
В то же время они недостаточно эффективны в случае, когда алгоритмы решения
задач должны часто меняться либо когда задача требует выполнения большого числа
условных переходов, что свойственно, например, для задач моделирования и
принятия решений. Поэтому выбор того или иного вычислительного средства для
решения различных задач цифровой экономики должен определяться экономической
целесообразностью, требованиями и условиями решения данной задачи.
Причём, если задача может быть решена, например, с помощью простейшего
персонального компьютера, не надо использовать для её решения сложный и дорогостоящий
суперкомпьютер, как это у нас зачастую делается, поскольку это будет сродни
стрельбе из пушки по воробьям.
– На дорогостоящий вам и денег не дадут!
– В США ежегодные затраты крупнейших корпораций только в области
искусственного интеллекта оцениваются в 20 миллиардов долларов. И ещё венчурные
инвестиции составляют около 5 миллиардов долларов в год. На этом фоне
выделяемые у нас на многолетнюю программу цифровизации экономики
3 триллиона рублей смотрятся совсем не впечатляюще. Вообще доля цифровой
экономики в ВВП России в настоящее время составляет около 1, 5%, а
среднегодовой долларовый рост в 2010–2017 годы составил около 5%, что ниже
темпов роста в странах-лидерах (Китай – 20%, США и Великобритания –
8–9%). В то же время предполагается, что внедрение
программы цифровой экономики в нашей стране позволит к 2021 году получить
прирост добавленной стоимости, сопоставимый с общими доходами бюджета от
нефтегазового сектора.
– Вот мы и произнесли магическое – «цифровая
экономика». Ох, как я люблю это слышать из уст наших чиновников, ни бельмеса в
этом не понимающих! Они в свою программу цифровой экономики даже строительство
фабрик для производства своей элементной компонентной базы не заложили. Сильно
мы отстаём? Есть ли «боковой» путь? Который позволит повернуть плачевную
ситуацию в иную сторону, где мы будем лидерами? Или так и будем догонять на
велосипеде «Сапсан»? Только ли деньги тут важны?
– Имеющиеся в настоящий момент в нашей стране технологии создания ЭКБ на
порядок отстают от зарубежных, и делать на их основе конкурентоспособный с
зарубежными аналогами цифровой продукт практически невозможно. Что же делать?
Конечно, в первую очередь нужно развивать отечественные технологии создания
ЭКБ. И важность этого сейчас стала понятна всем. В частности, у нас действует
специальная программа развития ЭКБ, возглавляемая академиком
Г.Я. Красниковым. Есть ряд идей о том, каким образом можно сократить
имеющееся отставание в области ЭКБ за счёт нестандартных решений. Вы знаете,
как ни странно, но наше отставание в ЭКБ играет и определённую положительную
роль, поскольку заставляет наших учёных и инженеров придумывать такие решения,
которые позволяли бы «догнать и перегнать Америку» с использованием нашей
отсталой ЭКБ. И, как вы знаете, в целом ряде областей, в первую очередь в
оборонной, наши системы, созданные на основе отечественной ЭКБ, по уровню своей
интеллектуализации и другим техническим характеристикам не только не отстают от
зарубежных, но и опережают их. Поэтому ЭКБ хотя и является основой основ
цифровизации всего и вся, но в то же время составляет, наверное, не более 40%
успеха в этом деле. А ещё 40% зависят от мозгов учёных и инженеров, чем наша
страна всегда славилась.
ПРАВДА, оставшиеся 20% зависят от наших чиновников, которые постоянно
придумывают такие препоны и ограничения, которые резко снижают
конкурентоспособность нашей продукции на мировом рынке. Тут недавно мы
поставляли одно из наших изделий даже не за рубеж, а в союзное
государство – Белоруссию. Так мы столкнулись с таким количеством проблем и
препон со стороны различных органов, «защищающих» нашу страну от экспорта
высокотехнологичной продукции, что в следующий раз хорошо подумаем, стоит ли
этим экспортом вообще заниматься.
В то же время должен отметить, что среди приоритетов Стратегии научно-технологического
развития России ЭКБ в явном виде отсутствует, что с учётом вышесказанного
выглядит странно.
По реке плывёт топор
- Игорь Анатольевич, вы, как говорится, «главный по тарелочкам» в
цифровой экономике. Вам и карты, то есть деньги – более 3 триллионов
рублей в руки!
– Это не совсем верное утверждение, что я «главный по тарелочкам». Я
отвечаю за реализацию данного направления в рамках Стратегии
научно-технологического развития страны. В то же время у нас есть
программа «Цифровая экономика», которой руководят совершенно другие люди. Кроме
того, каждое уважающее себя министерство имеет свою ведомственную программу
цифровизации, которой управляют третьи люди. Имеется и так называемая
Национальная технологическая инициатива, в которой основополагающую роль также
должны играть цифровые и интеллектуальные технологии, и там есть своя команда и
т.д. При этом работы, реализуемые в рамках всех перечисленных программ,
зачастую дублируются, не согласуются друг с другом и т.д. В общем,
получается «картина маслом», когда все занимаются цифровой экономикой, а
«головы» у этого «зверя» нет. А если нет головы, то и результат будет
соответствующий. И о тех триллионах, о которых вы упомянули, я пока в основном
слышу из СМИ, в то время как даже бумагу для деятельности нашего совета
приходится покупать за счёт средств «из собственного кармана».
Теперь о том, что же всё-таки следует понимать под цифровой экономикой.
Я лично под цифровой экономикой понимаю замену человека компьютером или
роботом при выполнении тяжёлых физических или монотонных работ, не требующих
больших умственных усилий, либо при выполнении работ в условиях, опасных для
его жизни. Очевидно, что компьютер может лучше, быстрее и эффективнее
справиться с такого рода работами, поскольку он «не устаёт», может работать
круглосуточно, у него нет каких-либо «домашних проблем» и т.п. Поэтому
производительность труда у компьютера будет значительно выше, чем у человека
при проведении таких работ, и, соответственно, такая замена позволит получить
существенный экономический эффект.
– Что важнее в этом термине: прилагательное «цифровая»
или существительное «экономика»? До этого были экономики инновационная и
модернизационная (благополучно почившие в бозе), тоже никто не понимал, что это
такое.
– Вы совершенно правильно заметили, что прилагательные меняются, а
существительное остаётся. Поэтому, безусловно, главенствующую роль здесь играет
существительное – «экономика». Мы не должны осуществлять цифровизацию
только ради цифровизации, а любая замена человека компьютером в той или иной
отрасли должна быть оправдана как экономически, так и с социальной точки
зрения, то есть приносить экономический или социальный эффект государству или
обществу.
– Создаётся такое впечатление, что идёт подмена
понятий: вместо развития реальных секторов экономики ищется новое
прилагательное – новая игрушка, и какое-то время с ней носятся как с
писаной торбой. Затем вновь всё сначала. И так по кругу. А экономика
как-то сама по себе плывёт как топор в проруби. Например, в программе ЦЭ я не
нашёл ни слова о реиндустриализации страны, о каких-нибудь новых промышленных
предприятиях или отраслях. Но нет промышленности – нет экономики?
– Программа ЦЭ в первую очередь направлена не на создание новых
производств, а на перевод уже существующих производственных цепочек на
принципиально новые технологические рельсы, основанные на широком применении
новых компьютерных и интеллектуальных технологий, что должно, по идее, повысить
их конкурентоспособность на мировом рынке.
Приведу пример. В 2017 году в нашей стане был выращен рекордный урожай. Но
что в результате получилось? Во-первых, значительная часть этого урожая была
потеряна, поскольку не хватало хранилищ, отсутствовала необходимая транспортная
логистика и т.д. А во-вторых, большой урожай привёл к падению цен на
сельхозпродукцию, в результате чего прибыль от её реализации значительно
уменьшилась.
А если бы существовала некая интеллектуальная система поддержки принятия
решений – «виртуальный Госплан», войдя в которую сельхозпроизводитель мог
бы получить рекомендации об оптимальных условиях производства сельхозпродукции,
её транспортировки, хранения и реализации, основанные на актуальных данных о
погодных условиях, аэрокосмических данных о текущем состоянии полей, данных о
наличии свободных хранилищ и транспортных средств, рыночном спросе на ту или
иную продукцию и т.д., то всех этих потерь можно было бы избежать или по
крайней мере существенно их снизить.
Но для создания такого «виртуального Госплана» необходимо разработать и
создать целый ряд цифровых технологий сбора и обработки больших данных и
принятия интеллектуальных решений на их основе. Кроме того, необходимы
соответствующая инфраструктура, технические средства, такие как спутники
дистанционного зондирования Земли и беспилотные летающие аппараты, обеспечивающие
сбор оперативной информации о состоянии полей; интернет-инфраструктура,
доведённая до каждого фермера; суперкомпьютеры, обеспечивающие обработку
больших данных в темпе их поступления; и т.д.
– Одно из направлений цифровизации всея Руси является
госуправление. У нас оно весьма специфическое. Как это согласуется со строгими
математическими формулами?
– Наш российский хаос никакими математическими формулами описать не
получится. Помните, как в старом анекдоте: «пока в стране бардак
(по-научному – хаос) мы непобедимы».
Александр Чуйков