Ко времени Октябрьской революции в России В.М. Алексеев был довольно известным крупным специалистом-китаеведом, плодотворно трудившимся как в филологии, так и в других областях синологии. Первые годы его научной и научно-педагогической деятельности после 1917 г. прошли в тесных контактах с крупным востоковедом-индологом С.Ф. Ольденбургом (1863–1934), сохранившим в новой России свой пост непременного секретаря Российской академии наук, а также с А.М. Горьким, проявлявшим живой интерес к событиям в соседнем Китае. Благодаря поддержке видных деятелей науки и культуры Алексееву в 1922 г. удалось наладить выпуск журнала «Восток» и опубликовать в разных местах ряд ценных научных статей и переводов с китайского языка, раскрывающих особенности и богатство китайской классической литературы. В этих публикациях он показал себя непревзойденным знатоком и переводчиком древнекитайской и средневековой классики, чем снискал глубокое уважение не только широкой читательской аудитории, но и коллег, в том числе наиболее взыскательных и придирчивых, пользовавшихся известностью в научных и литературных кругах.
Особенно интересными для массового читателя оказались переводы Алексеева произведений Пу Сун-лина (XVII в.), писавшего свои новеллы под псевдонимом Ляо Чжай, на творчество которого переводчик обратил своё внимание ещё в 1910 г. В 20–30-х гг. вышли его четыре сборника рассказов Пу Сун-лина: «Лисьи чары» (1922), «Монахи-волшебники» (1923), «Странные истории» (1928) и «Рассказы о людях необычайных» (1937). Специфика творчества Пу Сун-лина (Ляо Чжая) заключалась не только в использовании литературного языка элиты тогдашнего китайского общества ученых-конфуцианцев при описании простых жанровых сцен, но в апелляции с помощью легенд и притч к сверхъестественным силам для эзоповской критики произвола чиновников, в том числе перешедших на службу маньчжурской династии Цин, правившей Китаем с 1644 г. до января 1912 г.
Высокий авторитет В.М. Алексеева как китаеведа позволил тогдашнему руководству Академии наук выдвинуть его кандидатуру в число действительных её членов, и в 1929 г. он стал академиком благодаря энергичной поддержке С.Ф. Ольденбурга, ранее возглавлявшего Азиатский Музей, переименованный в советское время в Институт востоковедения. Избрание Алексеева, вполне понятное с точки зрения его действительных заслуг перед отечественным востоковедением, вызвало не только горячие поздравления со стороны его ближайших коллег и искренних друзей, но и чувство неудовлетворенности и даже зависти у его соперников, в том числе мало знакомых с трудностями перевода восточных текстов на русский язык. Среди последних было немало людей, которые под влиянием растущего интереса российской общественности к революционным событиям в Китае пытались использовать этот фактор в целях личной карьеры путем личного участия в политических дискуссиях, связанных с определением стратегии советской России в странах Востока.
