пищеварения и высшей нервной деятельности, выполненные до революции в ИЭМ-е, финансировались лишь за счет «просвещенной благотворительности». Не раз возвращаясь к вопросу об отношении царской власти к науке, Павлов отмечал ничтожность средств, отпускаемых на экспериментальную биологию.
Л.А. Чижевский, посетивший Павлова в 1926 г., писал о том, что Павлов считал, что первейшей задачей любого человека является улучшение человеческих отношений. «А что мы видим? Наши политические деятели ставят широкие эксперименты, но пока что для меня их результаты неубедительны… Ясно лишь одно – им, нашим властителям, надо помогать, иначе у них ничего не выйдет, ровно ничего. Поэтому-то я категорически протестую против обезглавливания России: сейчас каждый ученый должен быть на своем посту и помогать им, большевикам. Иначе хаос, анархия, голод и мировая язва. Я – не большевик и не разделяю их программы, что они задумали, по-моему, слишком рано, еще человеческое общество не созрело для коммунизма. Но… если двести миллионов человеческих жизней втянуты в эту опасную игру, то разум требует одного – надо им помогать, надо искоренить межживотные отношения, которые выпирают наружу. Просветительская деятельность сейчас является обязательной для каждого русского интеллигента и особенно для каждого ученого. Я, несмотря на свой возраст, несу бремя науки – и не
