Павлов не находил примет провозглашаемой мировой революции, исходил из того, что «нельзя Россию вырвать из общего круга всего мирового хозяйства, прежде всего западноевропейского» [28]. Саму идею мировой революции Павлов считал утопией. Побывав в европейских странах и в США в 1923 г., он с полным основанием свидетельствовал: «Я не вижу того, что бы указывало на возможность мировой революции. Никаких признаков революции в крупнейших державах: Франции, Англии, Америке… Революция стоила нам невероятных издержек, страшнейшего разрушения. А что если все это впустую» [29].
С Павловым сложилась уникальная ситуация: чем острее и откровеннее выражал он свое неприятие революции, тем больше власти были готовы ухаживать за ним как угодно, идти навстречу его работе. В самом деле, власти ни в чем не ограничивали Павлова. Начиная с 1923 г. Павлов ежегодно бывал за границей, участвовал в работе международных конгрессов, выступал с докладами.
Павлов дружил с влиятельными большевиками – Н.И. Бухариным и Г.Н. Каминским. В сближении Бухарина с Павловым были заинтересованы власти, которым во что бы то ни стало хотелось «обратить» Павлова в коммунистическую веру, о чем свидетельствует переписка Бухарина с Павловым. Наибольший интерес представляет письмо, в котором Бухарин уговаривает
