На фоне сражений, баталий, ломки старого и построения нового из Москвы из Аптекарской канцелярии [4] привозятся книги и «натуралии», анатомические препараты, книги личной библиотеки царя, к которым добавляются книги из готторпской библиотеки герцога Голштинского. Все это складывается в только что построенный (1714 г.) для царя архитектором Д. Трезини каменный Летний дворец. Смотрение за книгами и натуралиями было поручено лейб-медику Петра, президенту Аптекарской канцелярии, шотландцу, приехавшему в Россию в 1704 г., Роберту Арескину. Однако в качестве лейб-медика Арескин должен был сопровождать царя в военных походах, поэтому разбор книг и препаратов, привезенных из Москвы в Санкт-Петербург, он перепоручил переводчику Аптекарской канцелярии, молодому эльзасцу Иоганну Даниилу Шумахеру. Было это в 1714 году. Именно с этого года многие ученые и ведут отсчет существования Кунсткамеры и Библиотеки.
Создание Кунсткамеры связывают с тем опытом и впечатлениями, которые получил русский царь во время своих заграничных путешествий (первое пребывание за границей в 1697–1698 гг., второе – в 1717–1718 гг.). С этим трудно не согласиться. Сами путешествия, как известно, были вызваны политическими и военными интересами России. Одной из важнейших политических задач было создание образа меняющейся России и ее просвещенного царя.
На решение ее были направлены усилия русских дипломатов, комиссионеров, издателей, газетчиков. Статьи о новой России появлялись на страницах европейских журналов. Уже в 1706 г. «Journal de Trévoux» писал, что музы и науки продвигаются к северу, «где царь Петр Алексеевич, правящий ныне, утвердился в намерении просветить свое государство» [5]. С этой точки зрения создание музея, для которого приобретались коллекции, которыми дивилась вся Европа, как нельзя лучше служило новому образу России, формировавшемуся в европейском общественном мнении. Создание диковинки, нового чуда света было продиктовано стремлением изменить взгляд на Россию на внешнеполитической арене, а не просто обывательским интересом.
